А. Фадеева - Екатерина II без ретуши

Из письма Екатерины II Александру Ильичу Бибикову:

Не упустите, где за способно найдете, в подлых душах вселить душу, к службе нужную, а думаю, что ныне, кроме уместной строгостью, не с чем. Колико возможно, не потеряйте времени и старайтесь прежде весны окончить дурные и поносные сии хлопоты. Для Бога вас прошу и вам приказываю всячески приложить труда для искоренения злодейств сих, весьма стыдных перед светом.

Из письма от 10 декабря 1773 года Екатерины II графу Якову Ефимовичу Сиверсу (1731–1808; русский политический деятель, новгородский губернатор, чрезвычайный посол в Польше, действительный статский советник, один из членов-учредителей Вольного экономического общества):

Два года назад у меня была чума в центре империи; теперь у нас, на границах Казанского царства, свирепствует политическая чума, которая доставляет нам много забот. С Божьей помощью мы справимся с ней, потому что у этой сволочи нет ни разуму ни толку, ни порядка ни способности; это не что иное, как негодяи, во главе которых находится наглый обманщик. Все дело кончится вешаньем. Но каково мое положение, так как я не люблю вешанье? Европа подумает, что мы еще живем во временах царя Иоанна Васильевича, такова честь, которой мы удостоимся вследствие этой выходки преступного мальчишки. Впрочем, я приказала, чтобы вся эта история не оставалась тайной; пускай люди знающие сообщат свои соображения по этому делу.

Из писем Александра Ильича Бибикова:

Победить злодеев я не отчаиваюсь, да успокоить почти всеобщего черни волнования великие предстоят трудности. Более же всего неудобным делает то великая обширность сего зла. Но буди воля Господня!.. Делаю и буду делать, что могу. Неужели проклятая сволочь не образумится? Ведь не Пугачев важен, да важно всеобщее негодование; а Пугачев – чучело, которым воры яицкие казаки играют… Неужели теперь о мире не думаете? Эй, пора! Право пора!

Из письма нижегородского губернатора А. Ступишина московскому губернатору М. Н. Волконскому:

Чернь вся почти преклонна к грабительству, предает смерти помещиков своих.

А. И. Бахметев, мануфактурист Пензенского края:

Он в сие возмущение разорен почти до бесконечности… Привилегированные его хрустальная и стеклянная фабрики, действуемая по 7 печей, разорены, товар перебит, деньги разграблены, записки, в которых записано, что кому роздано на поставку материалов, сожжены и изодраны.

Из письма Екатерины II Вольтеру (1694–1778; один из крупнейших французских философов-просветителей XVIII века, поэт, прозаик, историк, публицист):

До сих пор нет ни малейших данных предполагать, что он (Пугачев. – А. Ф.) был орудием какой-либо державы или он следовал чьему-либо вдохновению. Приходится предполагать, что господин Пугачев сам хозяин-разбойник, а не лакей какой-либо живой души.

Саратовский воевода М. Беляев в донесении астраханскому губернатору П. И. Кочеткову от 31 января 1775 года:

В городе Саратове во многих местах известного государственного злодея и бунтовщика Пугачева его сообщники, злодеи ж, повешены на виселицах, а прочие положены на колесы, руки и ноги их воткнуты на колья, кои стояли почти чрез всю зиму, и, по состоянию морозов, ко опасности народной от их тел ничего доныне не стояло, а как теперь воздух стал переменен и начинает наклоняться к теплоте чрез солнечный луч, к тому же открываются дожди, от чего тела могут откроветь, и из-за того, в случае на город ветров, будет вредный воздух, чем время далее, то оное умножиться будет более, посему обитатели города от того будут чувствовать тягость.

Из монографии «Екатерина Великая» Николая Ивановича Павленко:

Сенат определил состав суда в количестве 38 человек, представлявших Сенат, Синод, генералитет и руководителей центральных учреждений. К суду было привлечено, кроме Пугачева, 55 человек, разбитых следствием по степени виновности на 10 групп… В последнюю, десятую группу были включены ближайшие родственники Е. И. Пугачева: его первая жена, София Дмитриевна, и трое детей от нее – сын Трофим и дочери Аграфена и Христина, а также вторая жена, в девичестве Устинья Кузнецова, на которой Пугачев женился в Яицком городке, будучи «Петром Федоровичем».

Работой суда тайно руководила императрица, находившаяся в Петербурге. С нею был и согласован приговор. Двух обвиняемых, Пугачева и Перфильева, суд приговорил к четвертованию, троих (Шигаева, Подурова и Торопова) – к повешению, а Зарубина-Чику – к отсечению головы. Казнь последнего должна была совершиться в Уфе.

Четвертование предполагало следующую мучительную процедуру: сначала отрубали одну ногу, затем руку, потом вторую ногу и руку. Последней отрубали голову. Пугачеву отрубили сначала голову, потом лишь конечности. В этом проявилось милосердие императрицы. Через день, 12 января, эшафот, на котором совершилась казнь, и сани, на которых был привезен к месту казни Пугачев, были сожжены. Части тел четвертованных и тела повешенных были преданы огню в четырех точках Москвы.

Прочие обвиняемые приговорены к битью кнутом, батогами, вырезанию ноздрей и отправке либо на каторгу, либо на поселение в отдаленные края.

Девятеро подсудимых (Творогов, Чумаков, Федулов и др.) были вознаграждены за предательство освобождением от всякого наказания. Впрочем, Екатерина не выполнила своего обещания: Творогову и другим, освобожденным «от всякого наказания», по резолюции императрицы, надлежало «назначить новое для житья их место только не в Оренбургской и Симбирской губерниях». Сначала их отправили в Тулу, а затем на пожизненное поселение в Прибалтику.

Одиннадцать человек признано невиновными. Особому наказанию были подвергнуты родственники Е. И. Пугачева. Хотя суд и признал их невиновными, но все они содержались в Кексгольмской крепости. В 1797 году дочь Пугачева Аграфена родила сына, которого «прижила чрез насилие» коменданта крепости, полковника Гофмана. Сын, однако, скончался грудным ребенком.

В 1803 году Александр I освободил заключенных из заточения и предоставил им право жить в городе под надзором и зарабатывать деньги на пропитание.

Административно-территориальные реформы

Екатерина II в секретной инструкции генерал-прокурору Александру Алексеевичу Вяземскому (1727–1793; князь, русский государственный деятель, один из ближайших сановников Екатерины II):